[ Внутренняя политика ] [ Внешняя политика ] [ Экономическая ситуация ] [ Ситуация в регионах ] [ Чечня ] [ Страны СНГ и Балтии ] [ Средства массовой информации ] [ За рубежом ] [ Разное ] [ Архив ] [ Экспертное мнение ]

Опубликовано в еженедельнике "Русская мысль" № 4491, 12-18 февраля 2004 года.

Михаил Виноградов

Взрыв в московском метро: палестинский сценарий для России

На смену победным реляциям властей вернулись массовые страхи перед терактами

Утром 6 февраля в вагоне поезда московского метрополитена на перегоне между станциями «Автозаводская» и «Коломенская» произошел мощный взрыв. По предварительным оценкам, в действие было приведено взрывное устройство мощностью от 2 до 5 килограмм тротила. Ответственность за террористический акт никто на себя не взял. Официально объявлено, что в результате взрыва погибли 40 человек, более 100 пострадавших находятся в больницах. Большинство наблюдателей признает, что масштабы катастрофы оказались меньше, чем можно было ожидать: среди пассажиров не возникло паники, взрыв не вызвал серьезного пожара, не случилось и прорыва в тоннель воды из протекающей неподалеку Москва-реки. Кроме того, удалось хорошо организовать работу спасательных служб. Тем не менее, согласно неофициальным источникам, которые цитируют издания «Коммерсант» и «Газета», число погибших может составить от 100 до 150 человек – более точные данные на этот счет засекречены ФСБ. 

Атмосфера «мягкой секретности» вокруг сведений о пострадавших выглядит вполне закономерной: российские власти решили «не драматизировать» ситуацию накануне президентских выборов. Подобное уже было после штурма в Театральном центре на Дубровке, когда первоначально сообщалось о гибели нескольких человек и лишь спустя несколько часов власти стали оперировать более реалистичными цифрами. Показательно, что, хотя вся страна была потрясена терактом, а телефоны москвичей разрывались от звонков обеспокоенных родственников и знакомых из других городов, общефедеральный траур объявлен так и не был – вместо этого ограничились трауром на территории Москвы. В тот же день Владимир Путин обнаружил в происшедшем «чеченский след», расценив это как попытку «давления на главу государства» и указав на «неслучайность» совпадения по времени призывов европейских политиков к переговорам с Масхадовым и совершения нового теракта. Как водится, Путин вновь заявил, что Россия не будет вести переговоры с террористами. «Любые контакты поощрят совершение новых, еще более кровавых преступлений. Не делала этого Россия и не будет делать в будущем», – заявил президент РФ. «Нам косвенных подтверждений не нужно. Мы наверняка знаем, что Масхадов и его бандиты связаны с этим террором», – сказал Путин. Представители Масхадова отвергли эти обвинения.

Реакция на трагедию со стороны лояльных власти депутатов была довольно осторожной. Комментарии Путина были эмоциональны, но бессодержательны, и из них нельзя было сделать вывод относительно того, ужесточится ли российская политика в Чечне. Поэтому представители «Единой России» в основном ограничивались гневно-уклончивыми заявлениями по поводу происшедшего. Исключение составили лишь лоббисты правоохранительных органов, призвавшие усилить финансирование спецслужб, а также столичные власти, потребовавшие ужесточения системы регистрации приезжих в Москве (хотя мало кто среди экспертов считает эту бюрократическую меру эффективной в борьбе с терроризмом). Отличились также политики, склонные к эпатажу: Владимир Жириновский предсказал, что взрывы будут продолжаться вплоть до президентских выборов, Дмитрий Рогозин потребовал ввести чрезвычайное положение и отсрочить выборы, Сергей Глазьев призвал граждан создавать некие отряды самообороны.

На фоне «пира ястребов» голосов «голубей» почти не было слышно. После неудачи на парламентских выборах лидеры СПС и «Яблока» вообще редко появляются на публике, тем более когда речь идет о такой «скользкой» теме, как Чечня. Лишь Ирина Хакамада выступила с критикой коррупции в правоохранительных органах, заявив, что ответственность за происшедшее должен нести либо глава промосковской администрации Чечни Ахмад Кадыров, либо сам Путин. 

Уже не в первый раз пассивность политиков-«голубей» компенсировали средства массовой информации. Реакция большинства СМИ на неэффективность действий спецслужб, провалы политики в Чечне и попытки властей в ответ на теракт проводить очередные «спецоперации» против иногородних оказалась более жесткой, чем можно было ожидать. Не обошлось и без резких выпадов в адрес Путина. Как отметил Виктор Шендерович в «Новой газете», «про мировой терроризм Путин говорит с прошлого века, а уж с 11 сентября 2001 года на международной арене только про мировой терроризм и говорит. И после «Норд-Оста», если помните, это же говорил, причем, кажется, близко к тексту. И ни слова про Чечню — ни тогда, ни сейчас. Как будто россияне, погибшие на Дубровке, в Тушине, Каспийске, на Манежной площади и в московском метро, погибли из-за какого-то абстрактного мирового терроризма, а не на второй чеченской войне, на которую всех нас пригласил лично он, Владимир Путин. Как будто сегодняшняя кровь – не ответ нам на наше равнодушие к чужой боли. Может, нас разбудит хотя бы своя? Пока что непохоже. Хотя если мы, общество, и в этот раз не вытряхнем из штанов с лампасами хотя бы Патрушева, то надо признать, что они правы и мы действительно быдло. «Россия не ведет переговоров с террористами – она их уничтожает». Как славно звучат слова и как неприятно выглядит кровь… Нет, уважаемый гарант, это не Россия не ведет переговоров с террористами (в отличие, кстати, от многих цивилизованных стран) – это вы их не ведете. И пока вы их не ведете, террористы уничтожают нас», – пишет Шендерович.

С резкими оценками выступил и деловой журнал «Русский фокус»: «Последние годы над Чечней опущен непроницаемый информационный колпак. Начавшаяся в 99-м журналистская кампания под справедливым лозунгом "Ни слова сепаратистам" к нынешнему году выродилась в римейк советской телепрограммы "Сельский час". Какие политические и военные события происходят в этой республике, массовому зрителю неведомо. Зато он знает, сколько учебников получила сельская школа в Ведено и сколько гектаров кукурузы засеяли в Шелковском районе. Это называется "формированием положительного образа республики и освещением мероприятий правительства по налаживанию мирной жизни". Из-за жесткой цензуры на сообщения из Чечни граждане не представляют реальный уровень террористической опасности. Неприятно осознавать, что живешь в воюющей стране, особенно когда цены на нефть высоки и объявленный прирост ВВП более семи процентов. Большинству граждан неинтересно то, что происходит в Чечне. Власти такое безразличие на руку. Выгодно это и организаторам террора – в благодушной обстановке проводить акции легче. Только пассажиров Замоскворецкой линии, спешивших 6 февраля на работу, не вернуть», полагают авторы «Русского фокуса». Резкая критика прозвучала в адрес еще одного «гаранта стабильности» – Ахмада Кадырова. Как заявил Сергей Пархоменко на радиостанции «Эхо Москвы», «дней 10 тому назад президент сидел через маленький столик у себя в кабинете от Кадырова и обсуждал с ним необыкновенно любезно и благостно историю о том, как обходиться с беженцами, и вообще как все это будет устроено, и поездку в Саудовскую Аравию они обсуждали. И как-то очень у них это все, душа в душу все происходило. А за что, собственно, мы обречены на рукопожатие с этим человеком? Если через 5 минут мы можем сказать, что люди, которых он обещал держать в узде, устраивают такое в Москве».

Впрочем, хотя теракт в метро отчетливо продемонстрировал неспособность Путина выполнить обещания четырехлетней давности по обеспечению безопасности граждан, серьезной волны критики в адрес Путина не последовало. Кремлю по-прежнему удается избегать трансформации скрытого общественного недовольства чеченской войной в рост протестных настроений. Активно требовать мира с Чечней и переговоров с сепаратистами население не настроено. Социологические опросы фиксируют, что около 60% населения не против мирных переговоров – значит, среди них немало и сторонников Путина, который рассчитывает получить на грядущих президентских выборах никак не меньше 70%, просто поддержка Путина существует автономно от поддержки его политики. Другое дело, что, став довольно обыденным явлением, взрывы не вызывают устойчивого страха: шок проходит через несколько дней и не сопровождается острым желанием сплотиться вокруг власти против террористов. А вот вопрос о профпригодности спецслужб и об эффективности нынешнего курса в Чечне возникает все чаще. Так что, хотя прозвучавшие после взрывов призывы к отставке Путина или его отказу от участия в президентских выборах звучали в основном из уст политиков-маргиналов, роста электорального рейтинга действующему президенту теракты больше не приносят.

Вопрос о том, к каким выводам происшедшие события подтолкнут самого Путина, пока остается открытым. Судя по его словам о «недопустимости давления на главу государства», особых изменений в «чеченской» политике ожидать не следует. Впрочем, звучат и другие оценки. Вот как, например, описал автор популярного сайта иронических комментариев vladimir.vladimirovich.ru душевные сомнения, которые могли бы сейчас обуревать Путина: «Владимир Владимирович как никто понимал, что у него не получается защитить свой народ. Владимиру Владимировичу было страшно. Он просыпался утром и со страхом включал телевизор, он вздрагивал каждый раз, когда слышал заставку программы новостей, он просыпался ночью и лез в интернет, чтобы удостовериться в том, что ничего не произошло. Когда Владимир Владимирович понял, что у него начинается фобия, он решил отвлечься и посадил в тюрьму пару богатых людей. Не помогло. Тогда Владимир Владимирович отвлекся на выборы. Не помогло. С каждым днем Владимиру Владимировичу становилось все страшнее и страшнее».

Москва

Сайт открыт 24 июня 2000 года. Последнее обновление: 07 декабря 2004
Пишите, пожалуйста nozdb@newmail.ru