Опубликовано в еженедельнике "Русская мысль" № 4517, 9 - 15 сентября 2004 года.

Михаил Виноградов

Кавказская война окончательно вышла за пределы Чечни

За последний месяц в результате террористических актов погибли не менее 516 человек

События конца августа – начала сентября стали самым трагическим временем в истории новой России. 21 августа отряд боевиков вторгся в Грозный, где захватил несколько блок-постов, обстрелял два избирательных участка и занялся уничтожением сотрудников правоохранительных органов. По данным департамента здравоохранения Чечни, в результате нападения погибли 78 человек. 24 августа были взорваны пассажирские самолеты, летевшие из Москвы в Волгоград и Сочи: погибли 90 человек. Вечером 31 августа от взрыва возле московской станции метро «Рижская» 10 человек погибли, десятки пострадавших находятся в больнице. Финальным аккордом «черной полосы», сопровождавшей призванные продемонстрировать «покорение Чечни» выборы президента республики, стал захват боевиками 1 сентября школы в североосетинском городе Беслан. По данным на 7 сентября, в результате событий в Беслане погибло 338 человек, еще 97 (по неофициальным – 200) числятся пропавшими без вести, в больницах находится не менее 350 человек.

Кавказский пожар

Старт второго срока президентства Владимира Путина лишь немногие из экспертов расценивают как удачный. Однако пока речь шла об ослаблении государственной машины, слабости нового кабинета министров, локальных эксцессах вроде банковского кризиса или социальных протестах в связи с монетизацией льгот, российским властям было сравнительно легко скрывать свои просчеты. Совершенно иная обстановка сложилась в связи с острым кризисом на Северном Кавказе и терактами в других регионах России. 

Спусковым крючком к новому взрыву ситуации в Чечне стало февральское убийство экс-президента Чечни Зелимхана Яндарбиева, которое российские власти первоначально рассчитывали использовать в качестве подтверждения эффективности спецслужб, способных уничтожать «террористов» далеко за пределами Чечни. Убийство 9 мая Ахмада Кадырова стало серьезнейшим, но не единственным ответом сепаратистов. В ночь с 21 на 22 июня группа боевиков на несколько часов взяла под контроль ключевые объекты в Ингушетии. Все более взрывоопасной стала ситуация в Дагестане, где прошла новая волна убийств, а местная элита начала все более активно готовиться к переделу власти. Противоречивые, но тревожные сообщения стали приходить из традиционно более стабильных Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии. Правда, российские власти подчеркнуто стремились не драматизировать ситуацию. Более того, во время предвыборной кампании Алу Алханова на государственных телеканалах был наложен запрет на произнесение таких слов, как «Чечня» (предписывалось говорить «Чеченская Республика», поскольку понятие «Чечня», по мнению чиновников, имеет слишком негативную историю), а также «шахиды» (было разрешено только упоминание о «поясах шахидов»).

Однако подобная «терапия» не принесла особого эффекта. Августовские события разогрели общество и породили волну слухов о новых терактах (показательно, что после взрыва на «Рижской» бдительные москвичи звонили в эфир телеканалов и высказывали опасения, что празднование в школах 1 сентября может стать хорошей мишенью для террористов). После того, как начались события в Беслане, российские власти наконец выдавили из себя слово «война» (правда, в основном говорится о «войне», объявленной России «международными террористами»), однако подчеркнуто жесткие заявления Владимира Путина и других руководителей страны не смогли предотвратить появление атмосферы страхов, сопоставимой с тревогой осени 1999 года после взрывов домов в Москве.

Бесланская драма

Сентябрьские события в Беслане развивались динамично и крайне драматично. Утром 1 сентября около 30 вооруженных людей захватили здание школы в этом североосетинском городе и взяли в заложники учеников, их родителей и учителей. Первоначально власти объявили, что террористы удерживают 354 человека. Об их требованиях ничего не сообщалось. На Северный Кавказ срочно вылетели руководители силовых структур и отряды спецназа, школа была окружена милицией и войсковыми подразделениями. На следующий день появились первые сообщения о том, что главным политическим требованием террористов является вывод российских войск из Чечни (впоследствии эти сведения были полуофициально подтверждены, однако в разгар событий власти предпочитали сообщать, что переданная боевиками кассета оказалась пустой). 2 сентября к переговорам подключился бывший президент Ингушетии Руслан Аушев, которому удалось вывести из школы 26 человек, в том числе нескольких грудных детей. Позднее в интервью «Новой газете» Аушев признал, что инициатором его посредничества был штаб по освобождению заложников. Освобожденные заложники сообщили прессе страшные подробности: численность находящихся в школе, по их оценкам, достигала 1200 человек. Это лишь усилило опасения возможного штурма по сценарию «Норд-оста»: возникли подозрения, что официальные источники сознательно занижают число заложников, чтобы затем скрыть численность потерь. Правда, препятствием для штурма оставались находившиеся возле здания школы толпы жителей города, которые рассматривали себя в качестве «живого щита», стремясь предотвратить «норд-остовский» сценарий.

В середине дня 2 сентября на телеэкранах впервые с момента захвата школы появился Владимир Путин, который назвал спасение жизни заложников главным приоритетом. Утром следующего дня президент Северной Осетии Александр Дзасохов признал возможность посредничества на переговорах лидеров чеченских сепаратистов Аслана Масхадова и Ахмеда Закаева (что после вовлечения в переговоры опального Аушева уже нельзя было расценить как сенсацию). Однако в 13 часов события стали разворачиваться по драматическому сценарию: после взрывов в школе начался стихийный штурм здания. В первые часы российские власти не говорили о числе погибших заложников, но уже к вечеру сначала озвучили цифру в 150 человек и в дальнейшем попыток занизить число жертв не предпринимали.

Первоначально официальная версия о самопроизвольном взрыве на территории школы вызвала скептические отклики. Памятуя об опыте «Норд-оста», где власти приложили гигантские усилия по дезинформации, наблюдатели всерьез опасались, что в Беслане случилась новая провокация, а силовые структуры не хотят брать на себя ответственность за решение о штурме, вызвавшем больше жертвы. К тому же на этот раз действия по нейтрализации неугодных СМИ были еще более жесткими. Несколько ведущих оппозиционных журналистов не сумели попасть в Беслан (Анна Политковская была отравлена по дороге в Ростов-на-Дону, Андрей Бабицкий под надуманным предлогом задержан в аэропорту «Внуково»), а уже после событий 3 сентября по инициативе владельцев произошла отставка главного редактора газеты «Известия» Рафа Шакирова, жестко и нелицеприятно для спецслужб освещавшего кризис с заложниками. Однако по мере того, как картина происшедшего прояснялась, официальные объяснения, несмотря на их противоречивость, стали восприниматься как более убедительные. Нет сомнений, что спецслужбы всерьез просчитывали возможность штурма, да и сам штурм считался самой вероятной развязкой событий. Но, судя по крайне слабой скоординированности действий силовиков, активному участию в событиях местных вооруженных ополченцев (по другим данным – осетинских милиционеров, переодетых в штатское) и шедшим впоследствии несколько часов боям с террористами, штурм действительно был импровизированной акцией. Впоследствии силовики заявили, что причинами происшедшего были взрывы в школе и действия ополченцев, открывших огонь, чтобы прикрыть бегство заложников, и функция армии и спецназа была едва ли не вспомогательной. Однако достоверность этих сведений вряд ли будет проверена, тем более что публичного расследования обстоятельств происшедшего, как и в случае «Норд-оста», ожидать не стоит.

Действия властей после 3 сентября оказались не особенно удачными. Неразбериха с опознанием тел и списками погибших и раненых вызвала волну протестов в Беслане. Пока неясно, куда окажется направлен гнев населения Северной Осетии: на соседние Чечню и Ингушетию, местные власти или федеральный Центр. Традиционно осетины являются одним из наиболее «спокойных» этносов в регионе, однако в республике есть и протестные традиции (например, волнения 1981 года в Орджоникидзе). Тем не менее, в Беслане и Владикавказе все четче звучат требования отставки президента Александра Дзасохова. Следует ожидать критики и в адрес президента соседней Ингушетии Мурата Зязикова, который фактически отказался прибыть на переговоры с террористами о судьбе заложников.

Московские интриги

Хотя, вероятнее всего, события 3 сентября разворачивались стихийно, их результаты – уничтожение большей части террористов при минимальной политической ответственности Кремля за человеческие жертвы – политически вполне выигрышны для Путина. Как и в случае «Норд-оста», он сумел выйти из ситуации с минимальными издержками для своей репутации. Кремлю не пришлось «терять лицо» и идти на переговоры с Масхадовым. Судя по не слишком содержательному телевизионному выступлению Путина от 4 сентября, в Москве пока не торопятся с выводами о причинах происшедшего, и президент взял паузу, как минимум, на несколько дней.

В это же время в коридорах власти разгораются войны вокруг того, кто в результате будет признан ответственным. Государственное телевидение с невиданной прежде жесткостью начало атаку на чрезмерно усилившийся в последние полгода силовой блок. Похоже, телевизионные чиновники всерьез относятся к возможности отставки ближайшего соратника Путина – директора ФСБ Николая Патрушева. Показательно, что в кадрах о поездке Путина в Беслан силовики отсутствовали вовсе – президент общался только со штатскими министрами образования и здравоохранения и «полусиловиком» Шойгу. С другой стороны, в арсенале силовиков тоже есть немало аргументов: причиной происшедшего они могут назвать запущенную после «Норд-оста» политику «чеченизации», нацеленную на сокращение влияния военных и спецслужб за счет имитации политического процесса в Чечне и ставки на лояльных местных политиков.

В то же время не исключено, что, несмотря на всю остроту трагедии в Беслане, на политику в Чечне они не повлияют. Показательно, что в телеобращении 4 сентября Путин говорил в основном о «международных террористах», прямо не называя чеченскую войну в качестве причины случившихся событий. Вполне вероятно, что Россия снова будет апеллировать к мировому общественному мнению, пытаясь конвертировать статус «форпоста в борьбе с терроризмом» в максимальные политические дивиденды. Первой реакцией европейских стран и США на события в Беслане Москва скорее разочарована: выражая солидарность, партнеры России, однако, не торопятся соглашаться со стремлением Кремля начисто игнорировать внутренние причины терроризма на Северном Кавказе.

Москва

Сайт открыт 24 июня 2000 года. Последнее обновление: 24 октября 2004
Пишите, пожалуйста nozdb@newmail.ru